Прямая речь: Леонардо Перес о музыкальной индустрии

Как я оказался в Московской школе музыки

Большую часть профессиональной жизни, целых 15 лет, я был музыкальным продюсером. У меня даже никогда и в мыслях не было, что я стану преподавать — работа занимала почти всё время.

Моя жена всегда поддерживала меня в карьере, мы с ней одна команда. Поэтому, когда у меня родился сын, я понял, что теперь мое время поддерживать ее. Я не хотел стать отцом, который видит ребенка только по выходным. Я начал искать новое призвание.

Уже теперь я понимаю, что преподавание было предначертано мне судьбой. Мой отец, кстати, декан крупного университета в Венесуэле, откуда я родом, и мама тоже преподавательница — видимо, это семейное.

В начале своей преподавательской карьеры я работал в Высшей школе экономики, но больше всего меня интересовала работа в Московской школе музыки. У меня есть друг, который работал (и работает) в МШМ. Когда-то я ему сказал: «Если будет вакансия, срочно звони мне». Так и случилось. Я помню этот день: я выезжаю из дома на машине по делам, и тут мне звонит друг и просит прислать портфолио. Я мигом делаю поворот и возвращаюсь домой. В МШМ искали преподавателя на программу бакалавриата. Меня пригласили на собеседование. Я преподаю в МШМ уже три года.

Не могу сказать, что в Британии я был отличником, совсем нет. За свои работы я получал 80 из 100%. У меня не было амбиций стать лучшим, но я был пунктуальным, а что самое главное — я никогда не боялся задавать вопросы. Вообще-то, я задавал своим кураторам сто миллионов вопросов — а почему так, а почему не так.

---

Мне нравились многие мои преподаватели, но я продолжал подвергать сомнению всё, что предоставляли мне авторитеты.

---

В моей семье горизонтальные отношения, я никогда не боялся родителей, поэтому атмосферу британского университета я считал самой собой разумеющейся. И мне хотелось преподавать в подобном месте. В МШМ это есть. Одно отличие: в крупном британском университете образование — это конвейер. Там 150 студентов в группе, когда как в МШМ их 30, что более интимно и приятно. С другой стороны, в британских университетах есть традиция — ты чувствуешь, что до тебя там училось несколько десятков поколений таких же студентов. Это тоже ценно.


Преподаватель Лео Перес на практических занятиях со студентами в МШМ.

Преподавание современной музыки

Я работал в «Вышке» в преподавательской группе, которая разрабатывала программу бакалавриата Music Production. Я ушел оттуда, но не потому что нашел университет получше —это произошло задолго до того, как меня пригласили в МШМ. В первую очередь меня не устроил подход. Я считаю, что образование должно быть сфокусировано на том, как студент получит работу, какие его ждут карьерные перспективы. Любимая работа — это главный результат обучения. Конечно, мне нравится задумываться о больших вопросах, например, о философии музыки или ее истории, но если такие предметы становятся центром, то после получения диплома выпускник оказывается отнюдь не в музыкальной индустрии.

К сожалению, в России очень мало мест, где можно делать современную музыку, и еще меньше, где этому учат — думаю, это около пяти учебных заведений на всю страну. Но уж если человек попадает ко мне на курс, я считаю своим долгом его вдохновить и помочь. Я говорю: смотри, я иностранец из Венесуэлы, но я делаю хорошую музыку в России и получаю за это деньги — без сомнений, у тебя это тоже получится.

Не многие знают, но в Universal University преподавателей учат преподавать. Это логично: да, у меня был большой опыт в музыкальной индустрии, но я ничего не знал о преподавательских методиках. Поэтому, когда я пришел в МШМ, я провел много дней с методистом, с которым мы разрабатывали программу и мой стиль преподавания. Он, кстати, очень британский — я даю студентам много свободы, и мы с ними одинаково ответственны за успех. Я разговариваю с учениками не только про топики — мы часто ведем беседы про наши проблемы и переживания. Это очень человечный подход.

Я сильно изменился как человек за время преподавания в МШМ. Когда ты сам преподаешь, тебе нужно знать топик в миллион раз лучше, чем ты знал его, когда заканчивал университет сам.

---

Мои студенты помогли мне понять, как много я еще не знаю про музыку. Я поощряю вопросы и не боюсь признаться, что не знаю некоторых ответов. Я говорю: «Давай искать истину вместе!»

---

Для того, чтобы стать хорошим музыкантом, студент должен найти баланс между талантом и добросовестностью. Бывает, ко мне приходит новый студент, который увиливает от работы. Тогда в моей голове появляется мысль: «Ох, тебе будет тяжело в индустрии». Однажды мне позвонила моя студентка, которая попросила порекомендовать ее для музыкального проекта. Я ей отказал, потому что она не относилась к учебе серьезно, и я знал, что так же будет и на работе. Я сказал: сначала покажи себя с другой стороны.

Я против коррупции и симуляции рынка. Я приехал в Россию, чтобы сделать индустрию музыки лучше. Я считаю, что процесс образования — это поиск правды. Я хочу, чтобы студенты не сомневались в том, что наши с ними помыслы чисты.


Преподаватель Лео Перес в студии звукозаписи Московской школы музыки

Что происходит с русской музыкой прямо сейчас

Существует мнение, что в музыкальной индустрии ты либо делаешь музыку на заказ, и про тебя никто не знает, либо ты становишься очень популярным и делаешь шоу, но музыку за тебя пишут другие люди. Это абсолютно не так! Конечно, такие кейсы существуют — у некоторых шоуменов есть битмейкеры, которые делают за них всю работу. Но мы, музыканты, смотрим на таких людей, как на инстаграм-звезд. Мы не считаем, что это ремесло, и что это круто.

Есть люди, которые разбираются в хорошей кухне и ходят по правильным ресторанам и барам. А есть те, кто питается только в «Бургер Кинге». Вторых — большинство. И как правило, такие люди думают, что в России нет хорошей еды. Но эти люди даже не пытались искать.

Когда ты профессиональный музыкант, перед тобой всегда открыт горизонт. Ты можешь сегодня делать хип-хоп, а завтра играть джаз. Ты экспериментируешь, оттачиваешь свой стиль. И ты получаешь деньги за это! Тут нет ложного выбора: либо одно, либо другое. Сейчас в музыке можно кормить семью и не продавать душу.

Ещё важно сказать, что большинство студентов, когда приходят на курс, не знают, как много в музыке существует микропрофессий. Ты можешь играть в своей музыкальной группе, и при этом делать техносцену для Земфиры. Есть много карьерных возможностей, если твоя мечта — быть связанным с индустрией.

---

В России довольно депрессивная музыка, литература и кино. Что касается музыки, то это правда на 70%

---

Однажды я работал с андеграундной группой «Спасибо», и у меня была возможность вчитаться в тексты, послушать голос и музыку изолированно друг от друга. Я понял, что эта музыка — это как русский Винни-Пух. Нечто психоделическое, меланхолическое, со странным юмором. Сейчас я смотрю Винни-Пуха с моим сыном и понимаю, насколько песенки этого персонажа глубокие. Вы выросли на таком! Когда мои студенты делают что-то подобное, я говорю: «Это очень по-русски».

Другие 30% — это что-то между фольклором и советской культурой. Часто с неловким юмором, как в фильме «С легким паром». Это тоже очень интересно! Дает очень необычный микс.

Мой друг Андрей Рожков, который помог мне попасть в МШМ, однажды сказал фразу: «Я думаю, Россия добьется успеха, если мы примем нашу странность». Я полностью с этим согласен! Но есть еще одна проблема. В России есть культура «пофиг». Именно она не дает местным музыкантам пробиться на международную сцену. Я хочу это исправить. Мы в МШМ делаем так, чтобы в музыке не было «пофиг».